Он снова задумался.

— Смотал бы верёвочную лестницу и спрятал в комнате.

— Вот! — выдохнула я, обличительно указывая на него пальцем. — Что и требовалось доказать. Ты не романтик!

— Я, конечно, не романтик, — не стал отпираться Кэмерон, — но не могла бы ты объяснить, что конкретно в данной ситуации навело тебя на эту мысль?

— Романтик оставил бы лестницу висеть, где висела, — объяснила я таким тоном, словно он мог бы догадаться об этом и сам.

Кэмерон снова изогнул брови.

— Зачем? — решил уточнить он. — Чтобы другие поклонники имели возможность забраться в покои дамы сердца следом за мной? А мне бы пришлось романтично выкидывать их из окна?

— Нет, — с показным раздражением возразила я. — Затем, что ты должен был в порыве страсти забыть о таких прозаичных вещах, как лестница!

— Несси, милая, — вкрадчиво произнёс Кэмерон, — вроде бы раньше для тебя не были характерны столь странные представления о реальности. Неужели наша помолвка так своеобразно на тебя повлияла?

— Нет! — В моём голосе снова прорезалась укоризна. — На меня так своеобразно повлияло поведение чьего-то протеже!

После чего я рассказала ему от начала и до конца вчерашнюю историю с верёвочной лестницей. К концу рассказа Кэмерон смеялся до слёз.

— Нет, конечно, тогда я не знала, что Эдвард Стейли — это на самом деле герцог Нисберский, — справедливости ради признала я. — Теперь понятно, что он ровным счётом не опасался, поэтому и позволил себе забыть о такой «мелочи», как висящая под окном лестница. Но, честное слово, неужели нельзя было проявить чуть больше внимательности?!

— Эдвард Росар — такой же безалаберный, как и Мирейа Альмиконте, — усмехнулся в ответ Кэмерон. — Говорю же тебе: эти двое обязательно найдут общий язык. Однако же после твоего рассказа всё встаёт на свои места. А я-то с самого утра ломаю голову, что за массовое сумасшествие охватило дворец!

— Какое массовое сумасшествие? — удивилась я.

— Пятеро мужчин и две женщины были замечены вылезающими из окон по верёвочным лестницам, — сообщил мне Кэмерон, сопровождая свои слова весьма выразительным взглядом. Из них четверо — придворные и трое — слуги. При этом ничего не было украдено; более того, как показала проверка, все они имели законное право находиться во дворце и, следовательно, могли входить и выходить из него, как положено. — Он снова вытер заслезившиеся от смеха глаза. — Я дошёл до того, что был готов наведаться с инспекцией на кухню, дабы выяснить, что за траву они могли подсыпать в сегодняшние блюда. А это, оказывается, просто одна не в меру находчивая фрейлина решила пошутить!

— Не пошутить! — возмутилась я. — А прикрыть чью-то… А, пусть будет «пошутить».

Я махнула рукой, почувствовав, что фокусы некоторых герцогов ощутимо приближают мою манеру выражаться к лексикону Илоны.

Как выяснилось впоследствии, Эдвард Росар прибыл во дворец как раз во время этого самого разговора. Не знаю, какие именно аргументы он привёл в своё оправдание, но итог этой встречи устроил всех. Леди Мирейа Альмиконте объявила о своей помолвке.

Глава 26

В честь такого события как бракосочетание леди Мирейи Альмиконте в наше герцогство прибыл её ближайший родственник, его величество король Анри Пятый Бартонье. Прибыл он, разумеется, не внезапно, а по предварительной договорённости, и не один, а в сопровождении своего двора, поэтому скучать нам во дворце не приходилось несколько недель. Досталось всем: от кухарок до фрейлин, от самого последнего конюха и до правой руки герцога Альмиконте, графа Кэмерона Эстли. С последним мы на протяжении этих недель и виделись-то редко — ну, относительно редко, конечно, с учётом того, что проживали мы в одном и том же здании.

Когда его величество, наконец-то, прибыл во дворец, я, как и прочие придворные, увидела его лишь мельком. Король чинно прошёл по длинному коридору со сводчатым потолком и высокими арочными окнами, время от времени со скупым достоинством раздавая кивки склонившимся в приветствии людям, и столь же чинно удалился в приготовленные для него покои. Примерно так же поступила и следовавшая за ним вереница сопровождающих.

На какое-то время можно было расслабиться — так я во всяком случае подумала. Но с приезда монарха не прошло и двух часов, когда ко мне в покои явился Кэмерон, и сообщил, что его величество желает видеть нас на срочном совещании. Пришлось быстро приодеться соответственно случаю и чуть ли не взбежать по ступенькам, дабы не заставлять монарха ждать. Оставалось лишь гадать, что могло пойти не так, если вместо того, чтобы спокойно отдыхать с дороги, король созывает срочный совет. При этом приглашает не собственных людей, или во всяком случае не только их, но также местных придворных. Быть может, монарха не устроил оказанный ему приём?

Именно к этой мысли я склонялась, и ожидала увидеть раздражённого, капризного и всем недовольного мужчину, настроенного рвать, метать и бросаться оскорблениями. В этом плане меня ожидал приятный сюрприз. Король бесспорно был напряжён, я бы даже сказала «нервозен», однако он хорошо держал себя в руках, а поздоровался с нами в высшей степени вежливо — совсем не так скупо, как во время шествия через коридор, и, я бы сказала, даже более тепло, чем положено монарху по этикету. Похоже, что в узком кругу, без гнёта огромного числа глаз и ушей, Анри Пятый был весьма приятным в обхождении человеком.

— Присаживайтесь, господа, — сказал он, поскольку без такого дозволения мы, ясное дело, продолжили бы стоять хоть до скончания века.

Сам король сидел в кресле, откинувшись на высокую спинку и то и дело принимаясь сжимать и разжимать руки на подлокотниках. В соседнем кресле расположился герцог. Как и в большинстве случаев, он был серьёзен и хмур, а время от времени лицо принимало такое выражение, словно ему в вино подмешали чего-то кислого. Ещё один советник расположился ближе к камину. А по левую руку от короля сидела молоденькая девушка, его воспитанница. На ней почему-то до сих пор был дорожный плащ, а наброшенный на голову капюшон доходил чуть ли не до самых глаз.

Больше в комнате никого не было.

— У нас возникло несколько небольших проблем, господа, — произнёс король весьма неспокойным тоном, свидетельствовавшим о том, что проблемы, возможно, не такие уж и небольшие. — Как видите, я не хочу посвящать в эти вопросы своих придворных, и рассчитываю на ваше умение хранить тайны. Герцог заверил меня в том, что вы способны находить выход из сложных и щекотливых ситуаций, поэтому я и пригласил вас сюда.

Я покосилась на герцога, стараясь скрыть удивление во взгляде за выражением сосредоточенности. В том, что он порекомендовал Кэмерона, не было ничего странного, даже с учётом того, что их отношения стали после моего спасения несколько прохладнее. Но посоветовать монарху пригласить на совещание меня? С учётом того, что оно посвящено вопросом без сомнения весьма щекотливого характера? Впрочем, не исключено, что инициативу в данном случае проявил вовсе не герцог, а сам Кэмерон.

— А вот — познакомьтесь — наша первая проблема, — хмуро проговорил король, поворачивая голову к своей воспитаннице.

Я с интересом устремила взгляд на девушку. Та сидела, поджав губы, и не торопилась вступать в общение с кем-либо из нас. Любопытно, всё-таки, кем она являлась. Нет, разумеется, у неё было имя и титул, и официальный статус королевской воспитанницы. И тем не менее всё это оставляло немало вариантов. Один из них, и весьма вероятный: девушка могла оказаться незаконной дочерью монарха. А учитывая, что на данный момент у него не было других детей (супруга Анри Пятого скончалась, не родив на свет наследников), не так уж низка была вероятность, что некоторое время спустя она будет объявлена официальной преемницей престола. Словом, к девушке стоило присмотреться.

— Лемма, будь добра, сними капюшон, — с плохо сдерживаемой досадой обратился к воспитаннице король.